[indent] ты - воплощение хаоса, нарушение гармонии, что-то абсолютно неконтролируемое, неподдающееся объяснениям и описаниям; ты делаешь всегда то, чего хочешь, не тратя попусту время на размышления о том, что правильно и о том, что неправильно, и я не буду врать - меня это всегда в тебе восхищало. я привыкла плыть по течению и поступать так, как должно, так, как от меня того ждут: именно поэтому пару лет назад я уехала из испании в соединенные штаты, чтобы пройти стажировку после окончания обучения; поэтому терпела вздорный характер эстер - она ведь рассчитывала на меня из раза в раза, от показа к показу, от демонстрации до демонстрации, проговорившись как-то раз из-за перебора с вином на ужин: я тогда складывала в стопку все эскизы в ее огромном кабинете, листок к листку, а она, закинув ноги в леопардовых замшевых лодочках на стол, потягивала краткое полусладкое из горлышка темной бутылки. как оказалось, ее муж предложил ей развестись утром того дня, и она ждала вечера с нетерпением, чтобы дать волю эмоциям, чувствам и даже слезами: видеть ее настолько подавленной мне не приходилось ни разу, и осознав вдруг, что на алтарь карьеры эстер положила счастливую личную жизнь, я поняла, что эта женщина не способна не вызывать уважения и восхищения. я не знаю, смогла бы ли я сама поступить точно так же, и не хотела об этом задумываться, на самом деле, но твердо для себя решила - быть рядом с ней столько, сколько она во мне будет нуждаться; и я продолжала работать на расстоянии вместе с ней и тогда, когда уехала на целый год. я была благодарна за оказываемое доверие и цеплялась за каждую возможность помочь, не подвести, оправдать возлагаемые ожидания, и она мной, кажется, была довольна. точно так же, как довольны были мои родители и родители марко, когда я сошла с трапа огромного пассажирского воздушного лайнера на разгоряченный и изошедшийся трещинками асфальт в аэропорту мадрида под руку со своим будущим мужем. весь полет я не находила себе места и не выпускала телефон из рук. меня тошнило, казалось, что содержимое желудка окажется за его пределами быстрее, чем я успею поздороваться с кем-нибудь из родственников; от меня ожидали много - все мое окружение чего-то ждало и на что-то надеялось, а я не могла себе позволить их подвести или хоть как-то разочаровать. наверное, только поэтому я не развернулась и не ломанулась к одному из терминалов обратно с целью купить первый же билет до лос-анджелеса и вернуться назад, к тебе. марко приобнимал меня за плечи, и раньше я была без ума от этого; ластилась, прижимаясь крепче к боку; устраивала голову на твердом плече, расслабляясь и доверяясь, млела, не пытаясь даже скрыть изрядное явное удовольствие, но в прошлый раз мне хотелось отойти как можно дальше, отдалиться, ограничить телесный контакт настолько, насколько только это было возможно, и дело было не только в тебе, эван, и не в моих чувствах, но так же в том, что между мной и им ничего не сохранилось. мы проебали наши отношения - с его подачи и с моего терпения, чаша которого была переполнена; мы проебали наши отношения - из-за отсутствия доверия и постоянных подозрений - моих и неготовности ждать, терпеть, не обманывать - его. мы уничтожили все самостоятельно, наверное, потому что устали, потому что перегорели, потому что извели друг друга, и я не жалела ни о чем. марко не думал о своей жизни абсолютно, не парился о будущем, только и делал, что развлекался, причем не всегда - законно, чередуя алкоголь с наркотой и куревом; он не задумывался ни о ком, кроме себя, и я думала, что смогу его спасти, смогу ему помочь, вот только он в этом совершенно не нуждался. мы ругались, переставали общаться, игнорировали ситуацию и проблемы, таили обиды, и все это дерьмо копилось днями, неделями, целыми месяцами. я срывалась на крики так часто, что сама себя пугалась, собрала вещи и свалила из нашей общей квартиры, которая, на самом деле, всегда принадлежала только ему одному в надежде, что такой поступок, что этот намек на расставание разорвет наши отношения окончательно, но ему это как будто только и было нужно: марко ушел в отрыв, а я ушла в себя. и я ни о чем не сожалела. я поймала себя на мысли вдруг, что, покинув его и вернувшись в отчий дом, оказалась на свободе. я не скучала по нему, не хотела вернуться, не названивала и не написывала, и если бы не его родители и их переживания, если бы не их уверенность в том, что только я смогу достучаться до единственного (и к тому же проблемного) сына, я бы поставила точку. окончательную, жирную, неспособную перерасти в запятую. но вот где мы: марко попал в удачное время и в удачное место, ему всегда это удавалось. тогда, когда между нами, эван, все трещало по швам - здесь стоит горько усмехнуться, потому что трещать было нечему - он постучался вдруг в дверь моей квартиры, без предупреждения, звонка или хотя бы короткого сообщения. я не могла выставить его за дверь только потому, что нас связывало слишком многое, а еще потому, что он не был чужим для меня человеком. да, мы разошлись, разошлись тяжело, бесспорно, но я всегда готова была протянуть ему руку и знала, что он в случае чего поступит точно так же. марко задержался на пару дней, и этих пары дней хватило, чтобы моя жизнь дала резкий крен и перевернулась с ног на голову. он высказал все как на духу: угроза потери наследства, тотальное отсутствие доверия со стороны родителей, нежелание идти нормальным и честным путем и - очередная авантюра, на которую я подписалась, не раздумывая. мне нужно было отвлечься. последнее время все мои мысли были только о тебе, утром, днем и вечером я думала, и думала, и думала о том, кто доставлял мне столько боли, и возможно возвращение в прошлое, этот нырок в глубину позабытых проблем и закрытых гельштатов стал бы настоящим спасением. я не расскажу тебе об этом сейчас, но я надеялась, так омерзительно и жалко - в какой-то степени - что ты пожалеешь. знаешь, одумаешься в какой-то момент, заметишь, что меня больше нет рядом и может быть - только может быть - как минимум соскучишься. попытаешься вернуть меня в свою жизнь и поймешь, что не все бывает так, как того хочешь. столкнешься с тем, с чем сталкивалась я сама на постоянной основе, будучи с тобой знакомой. и это произошло. забавно, не находишь? я часто вспоминала тот теплый вечер на балконе. билеты были уже забронированы, дата свадьбы - назначена, моя стажировка заканчивалась через месяц и марко благородно согласился подождать, а еще - пожить в гостинице, потому что терпеть его общество каждый день я не была готова; ты говорил - говорил много, эмоционально, громко, а потом - тихо, приближался все ближе, сокращая дистанцию непозволительно близко, недопустимо, оттесняя к поручням ограждения, и я не выдержала. пыталась держаться, храбриться, скалить зубы и отбривать каждое сказанное тобой слово, пробирающее до самого нутра, но у меня не вышло; я сама подалась навстречу, сама вжалась в твое тело плотнее, как будто в попытке стать единым целым. я схватилась - помню это так ярко, точно это произошло вчера - за воротник твоей легкой ветровки, потянулась к твоим губам не уверенно, но - отчаянно, вбилась буквально своими в твои, жмурясь неосознанно в страхе не получить ответ, но ты не подвел, подхватил, сжал ладони на талии, собирая пальцами в складки легкое шифоновое платье; и было в этом поцелуе - нашем первом, и до недавнего времени мне казалось - последнем, столько боли, столько терпкости, что хотелось разорвать его как можно скорее. легкие жгло, нижняя губа, прокушенная невольно - непонятно даже, твоя или моя - саднила, и на языке отчетливо ощущался металлический привкус крови, а не алкогольного коктейля. я гладила твои шероховатые щеки до тех пор, пока ты не отпустил меня, пока не оторвался, упираясь лбом в лоб, а потом сама - же, вновь переняв инициативу, клюнула еще несколько раз то в уголок рта, то в щеки, безостановочно облизываясь. мне не хватало тебя. я дорвалась, эван, и не могла надышаться, напиться тобой сполна, скучала каждый день и каждую минуту, хоть мы и виделись на работе постоянно, уже заранее, и тешила себя надежной, что это взаимно.

[indent] ты не любил говорить о нашей разлуке (расставанием это называть не хотелось), старался обходить эту тему стороной, а я не могла молчать. меня пугала одна только мысль, что все это - не на самом деле, потому что поводов для твоих вдруг появившихся чудесным образом чувств не было; я не сомневалась, за белой полосой обязательно последует черная, считала, что с тобой по-другому быть не может, и накручивала себя неосознанно, не решаясь поделиться с тобой своими переживаниями. ты ведь был зависим, эван, возможно, зависим и сейчас. и мне чертовских везет на помешанных, да? марко - повяз в наркоте, ты - в своей бывшей, и ни один из вас не был способен оторваться от манящего и чарующего ради чего-то реального и, возможно, по-настоящему стоящего. я не избегала ни единой возможности встретиться с тобой до самого отъезда, и каждый раз, когда ты приглашал на совместный обед, ужин или прогулку, я откладывала все дела - даже на середине и полпути. меня не волновало, насколько поздно или рано ты звонил, куда приглашал и сколько времени мы проводили вместе, потому что всего этого мне было мало. я наслаждалась каждым проведенным совместно мгновением, и пыталась убедить себя в том, что ты - тоже, и у меня это даже появилось, ведь потом, находясь на расстоянии десятков тысяч километров от тебя, в совершенно другой системе координат и другом часовом поясе, мы все так же старались быть близки. эти телефонные звонки и общение по видео-связи были единственной отдушиной. все, чем я жила, это наше общение и работа, которой я уделяла максимум своего времени. я по возможности избегала необходимость выходить с марко куда-нибудь, а если и выходила, то сбегала как можно быстрее, скорее и чаще, потому что находиться в обществе старых друзей и врать им, изображая счастливую в браке девушку, не могла. это было выше моих сил, и я не хотела никого обманывать. в первую очередь - себя. марко это не нравилось, он, кажется, надеялся на что-то другое, и мы вновь начинали ругаться. он боялся, что его родители не поверят нам и пытался стать для меня настоящим мужем: совместный прием пищи, совместный отдых, ночь в одной спальне, вылазки в город - на свидания, чаще всего, и на каждой его попытки сблизиться я ставила крест. он бесился, я знаю; и он наверняка ревновал, ведь даже оказавшись вдалеке от ставшей мне привычной жизнью в америке, я продолжала за нее цепляться, находясь уже в испании, и, возможно - только возможно - он хотел большего. вернуться наши отношения, может быть; почему нет? он завязал с наркотой и считал, что только порошок был проблемой, нас рассорившей, и нисколько не собирался принимать один простой факт: я больше не любила его и не смогла бы полюбить. мое сердце целиком и полностью принадлежало только тебе, эван, и всему тому, что начало так резко нас связывать. мне была противна даже мысль о том, чтобы оказаться в одной комнате с вынужденным мужем больше, чем на полчаса; я с трудом терпела его касания и пыталась расслабиться, представляя на месте его рук - твои изящные кисти с длинными пальцами; задерживала дыхание, чтобы не дышать его резким фруктовым парфюмом, слишком сладким и навязчивым, и вспоминал запах твоего лосьона после бритья: ты практически не пользовался туалетной водой, а я слишком хорошо знала твои привычки и осторожность к выбору запахов; я игнорировала его шутки, концентрируясь на воспоминаниях о твоем мягком чарующем шепоте в самое ухо, пока мы сидели на последнем ряду кинотеатра и разговаривали о планах на вечер, или когда ты уже начинал засыпать, но продолжал удерживать телефон и делать вид, что все в порядке. только это все - точнее, только ты в моих мыслях позволял не сойти с ума и не забыть, для чего я вообще вернулась в испанию, и в то же время - только это заставляло меня обо всем жалеть. я считала дни и считала недели до своего возращения, к счастью, работы было настолько много, что часы летели вместе с сутками; эстер не давала свободного времени, нагружала, загружала, заставляла мотаться по мадриду и испании - в целом, в поисках тканей, новых поставщиков, партнеров, соискателей, меценатов и даже благотворителей, готовых вкладывать деньги в ее детище; я уставала безумно и безмерно, но благодаря этому все реже пересекалась с марко дома, как и с его родителями. меня душило желанием рассказать своим собственным всю правда, распирало от стремления посекретничать с мамой и признаться, что влюбилась - как в первый раз, сильно и прочно, непрошибаемо и в какой-то степени даже волшебно, но тогда всплыла бы вся ложь, а пасть в ее глазах я хотела меньше всего. приходилось терпеть: никто из нас не пытался остановиться. ни ты, ни я не обсуждали между собой перспективу отказаться от этой затеи, наоборот, пытались поддерживать друг друга словами, фотками, голосовыми и забавными или не очень видео: ты редко показывал себя, обычно - собаку, которую завел совершенно недавно, взял из приюта, чтобы не было настолько одиноко: эти слова звучали так просто, так обыденно, ты будто не вкладывал во фразу никакого смысла, а у меня в горле моментально ком образовался и в глазах защипало. до конца звонка удалось сдержать эмоции с трудом, но едва экран планшета погас, как я дала волю накопившемся чувствам и от души проревелась, потому что понимала тебя как никто другой. находясь в толпе ежедневно, я не осязала себя на своем месте, все мое существо-естество рвалось к тебе, и такое просто осознание того, что и ты не справляешься, что и ты торчишь сутками на работе, а потом берешь из приюта собаку, только потому что не можешь больше - оно выжигало меня изнутри и одновременно приносило облегчение. а еще ты скидывал фотки: с побережья, с какой-нибудь ночной прогулки во время возвращения домой, тогда, когда не брал машину или решал просто побегать перед сном; я делала тоже самое: пляж средиземного моря, архитектура, памятники, живописные загородные пейзажи, скалы, горы - все то, что было лишено чужого присутствия, все то, что я хотела бы показать только тебе. я надеялась, что однажды - может, через пару месяцев после моего возвращения, может - чуть позже, но мы приедем в испанию вместе. не с целью познакомиться с моей семьей - но и это тоже, если бы ты захотел сам, а просто чтобы показать то место, где я родилась и выросла; ты ведь так любил слушать, когда я говорила на испанском, а я делала это очень часто, если вдруг не силилась подобрать слов. такое было достаточно часто. впервые оно произошло в тот день, когда я осознала вдруг, что влюбилась в тебя окончательно и бесповоротно. я уже жила у тебя пару дней, и тем вечером я возвращалась с работы позже обычного, потому что с такими стажерками мы решили немного развеяться и погулять; я перебрала, в голове шумело, сердце рвалось наружу от необъяснимой глупой радости, и я - не знаю, как мне пришло это в голову - позвонила тебе. попросила встретить, даже не подумав о том, что у тебя могут быть свои планы. и они были: ты сам, кажется, куда-то собирался, потому что выглядел великолепно и при полном параде в черной рубашке и таких же черных зауженных к низу классических брюках; ты нетерпеливо барабанил пальцами по рулю, гонял из одного уголка рта в другой мятный леденец и улыбался мягко, в какой-то степени даже благосклонно, пока я пыталась устроиться на пассажирском сиденье со всем удобством. мы ладили, неплохо ладили и кружились в одной компании общих знакомых, в основном - с работы, и уже тогда меня делал счастливой один только простой факт: я могла называть тебя своим другом, хотя хотела совсем не дружбы. ты проводил меня вплоть до квартиры, пожелал спокойной ночи, и я не знаю, когда ты вернулся, но утром я обнаружила себя в твоей спальне, а тебя - на диване, в той же рубашке и тех же брюках, разве что волосы были растреплены и брови как-то трогательно сведены у переносицы. я не могла отвести от тебя глаз, боже, эван, ты был таким красивым, таким неземным - и это не изменилось - я просто ничего не могла с собой поделать. я смотрела, смотрела, и смотрела, и сама не заметила, как начала разговаривать - сама с собой, шепотом, на родном испанском, осознавая впервые всю силу привязанности к тебе. это вошло в привычку: иногда я не стеснялась твоего присутствия и начинала говорить вслух, чтобы хоть как-то облегчить душу, а ты лишь глупо улыбался и пытался повторять редкие фразы, будто понимал, что я имею в виду. с тех же пор я не оставалась спать на диване и жила в твоей комнате, хоть и пыталась сопротивляться, и даже эта простая маленькая деталь заставляла меня влюбляться сильнее. я знала, остро чувствовала: мое отношение к тебе не изменится. и я не обманулась. даже когда узнала о лесли, даже когда видела вас, неоднократно, своими глазами. даже когда ты рассказывал о вас и ваших отношениях - такое было лишь единожды, но я потом долго не могла уснуть, не понимая, как такая, как она, смогла заполучить такого, как ты; я хотела оказаться на ее месте, хотела почувствовать силу твоей любви на себе, но ты в упор никого не замечал, смотрел только на нее и видел только ее, оставаясь чертовски верным той, которой был не нужен, а я наблюдала за этим со стороны, удерживая собственное сердце в ладонях и ощущая, как оно, умирая, обливается стекающей меж пальцев густой черной кровью.

[indent] ощущать твои ладони на своем лице - непривычно. необычно. ты касаешься, не церемонясь, не нежничая. вцепился жестко, удерживая и не позволяя сдвинуться ни на миллиметр, чуть ли не вгрызаешься поцелуем, выбивая воздух из легких и одновременно - почву из-под ногу, и я не знаю, что делать, я продолжаю глупо хлопать ресницами, рассматривать твое лицо так близко, этот надлом бровей, эти складки в уголках глаз, и сама закрываю глаза, сама пытаюсь расслабиться, сама иду на встречу, размыкая губы и позволяя тебе гораздо большее, чем эту возню; ты не теряешь ни секунды, и я ощущаю твой язык во рту, чувствую, впервые чувствую, каково это - принадлежать тебе и быть в твоих руках, и все внутри меня трепещет; вкус вина теплится на губах незримым напоминанием, и облизываюсь, глядя на тебя, заполошно дышащего, автоматически, просто потому что ты делаешь тоже собой. твой язык юрко скользит сначала по нижней, потом по такой же блестящей верхней, и я не могу восстановить дыхание, не могу выдавить из себя ни слова, но чувствую, как пульс подскакивает вновь и смущение приливает с особой сильной и скоростью, когда ты открываешь рот и говорит о том, как хотел что-то делать. тепло разливается по всему телу, концентрируется в животе мягким клубочком и я пытаюсь уж было взять себя в руки и улыбнуться, но ты отворачиваешься, не говори больше ни слова кроме этого приказного пошли, и я не нахожусь с правильным действием. оглядываюсь по сторонам, касаюсь коротко припухших губ пальцами и позволяю себе так же коротко и робко улыбнуться самой себе, пока торопливо семеню следом. ты отключаешь сигнализацию, открываешь пассажирскую дверцу и ждешь, пока я сяду, так, будто у меня есть другой выбор и будто в любой момент я могу развернуться и уйти. потом - садишься на свое место, заводишь двигатель и тут же трогаешь с места, а я даже не успеваю хотя бы попытаться тебя остановить: ты ведь выпил, и неважно, насколько мало - хватает сотой доли промилле, чтобы допустить ошибку, которая может стать фатальной. я торопливо пристегиваюсь, не знаю, куда деть руки и складываю ладони вместе, а потом зажимаю их между ногами. сегодняшняя наша встреча - вторая за последний год и еще один месяц. ни в первую, ни во вторую - эту - я не позволяла себе смотреть на тебя дольше пары секунд, а потому даже не заметила, как ты выглядишь. в моей памяти только твой внешний вид годичной давности: темные аккуратно остриженные волосы, угловатые широкие плечи, обаятельная улыбка и ямочки на щеках. сейчас же я смотрю на тебя в упор. ты говоришь, сглатываешь накопившуюся во рту слюну, а я залипаю на то, как дергается вверх-вниз обтянутый тонкой кожей острый кадык, и сдерживаю в себе желание придвинуться ближе, провести по нему пальцами, а потом их заменить губами. ты не торопишь, не смотришь в мою сторону и мой взгляд скользит ниже, туда, где расстегнуты пуговицы рубашки, туда, где бледную и некогда чистую кожу украшает вязь татуировок: надписей, рисунков, каких-то символов; такие же украшают твои руки, обнаженные закатанными до локтей рукавами, и я не могу перестать смотреть, потому что это так красиво. - usted es tan guapo, - говорю почти на выдохе, очень тихо, едва различимо, но ты все равно обращаешь внимание и только вскидываешь бровь вопросительно, наверняка ожидая ответ на предложение выбрать конечный путь нашей затянувшейся поездки. - я снимаю ту же квартиру, что и раньше, - но тебе это, наверное, неинтересно. почему-то именно сейчас налет это грубой дерзкой романтики слетает и я понимаю, в какой ситуации нахожусь: я позволила тебе, находящемуся в отношениях с лесли, поцеловать меня, а потом забрать с вечерники фионы так, будто ты имеешь на это право; и прямо в этот момент я слаба перед тобой так же, как и всегда, смотрю, как влюбленная дурочка, и это так злит, ты даже не представляешь; меня тошнит от осознания, что мы поговорим, наверняка поставим точку, потому что ты увидел нас с марко и сделал выводы, а потом вернешься к ней в объятия, оставив меня одну, и я - ну, знаешь, я не готова к этому. ни физически, ни эмоционально, потому что это слишком жестоко по отношению ко мне. - но я не хочу домой. ни к тебе, ни к себе, - я бы хотела в то место, которое мы сможем назвать общим домом, в то место, где будем только ты и я, но этому, по всей видимости, не суждено случиться, и я не знаю, кого стоит винить в этом. я готова - себя. за то, что не закрыла дверь. за то, что позволила марко ворваться в свою спальню. за то, что не позвонила тебе сразу же, как только выставила его вон, и не попыталась оправдаться хотя бы сообщением. но это можно объяснить. мне не было все равно, эван - я боялась. боялась, что ты не возьмешь трубку. ни в этот вечер, ни в следующий, ни в любой другой. боялась, что ты не прочитаешь сообщение, кинешь номер в черный список и не выйдешь на связь. боялась, что на этом все закончится, боялась столкнуться с холодной стеной безразличия, потому что нет ничего страшнее для любящего человека, но больше всего я боялась того, что ты ответишь моментально. я не знала, как буду смотреть в твои глаза и не знала, что буду говорить, потому что мой поступок не из тех, которые легко объяснить парой фразой, предложений и шлифованной шуткой. сложившуюся ситуацию невозможно просто так замять и я боялась того, что все мои слова будут звучать жалко и наиграно, боялась, что ты сделаешь вывод, который не совпадет с правдой, и предпочла оттянуть до последнего. сейчас же я отворачиваюсь к окну, разглядываю однообразные типовые высотки на окраине города и задумчиво кусаю губы практически без остановки. - давай заедем куда-нибудь ненадолго, - я чувствую на себе твой пристальный взгляд, когда машина останавливается, и не могу не повернуться обратно. но и смотреть только в глаза - тяжело. мой, в отличие от твоего, взгляд заполошно бегает по твоему лицу, я не могу остановиться на чем-то конкретном, как бы ни пыталась, и то и дело останавливаю свое внимание на твоих губах. боже, эван, я так хочу поцеловать тебя - не так, как там, перед парковкой; не так, будто у нас нет времени, будто нам нужно торопиться, будто нас хотят застукать; я хочу сделать это медленно, ласково, ненавязчиво, так, словно у нас впереди - целая вечность в этой вселенной, но я не могу, я не имею никакого права на это, и знаешь, почему? - не будем заставлять лесли ждать, - я говорю это тихо, повышать голос не хочется; выражение твоего лица меня забавляет. ты смотришь с непониманием, брови разлетом поднимаются вверх, рот практически округляется и улыбаюсь мягко, практически ласково, когда тянусь ближе, не обращая внимания на давящий ремень безопасности, чтобы коснуться твоей руки выше локтя, обхватить крепкий твердый бицепс. ты задаешь вопросы, на которые у меня есть заготовленные ответы; я ждала чего-то подобного и думала, что справлюсь, но сейчас понимаю, что нихрена у меня не выйдет. ты будто не можешь осмыслить сказанное мною раньше, и я продолжаю ненавязчиво гладить скрытое тканью летней рубашки предплечье, ведь это единственное, на что я теперь могу иметь право. - я хотела сказать, эван. пыталась. собралась на твою вечеринку, даже вызвала такси, - я вновь отвожу взгляд, а когда кто-то из машины, что стоит позади, начинает сигналить в нетерпении, и ты тоже разворачиваешься, чтобы тронуться, отпускаю твою руку и возвращаю ладонь на свое бедро. ты, слушая и не глядя больше на меня, самостоятельно вбиваешь адрес в навигатор, убавляешь громкость голосового помощника и концентрируешь все внимание на дороге, знаешь, кто-то скинул мне сообщение с местом и временем. я думала, встретимся, и я лично все тебе расскажу, без этих телефонных звонков. - я была так счастлива, что вообразить или описать словами невозможно; я думала только о том, как наша встреча произойдет; думала о том, что оказавшись в твоих объятиях, буду отказываться из них выбираться; я рассчитывала на это, надеялась на весь вечер в твоей компании, но этого не случилось; и тебе наверняка лучше всех известно, почему. - но мне ответил не ты, а лесли. ты не мог подойти к телефону, кажется? она говорила что-то еще, а я поняла, что не вовремя, - рассказывать тяжело, я разглядываю свои ладони, начинаю растирать продолговатые линии на левой пальцами правой руки, чтобы хоть на чем-то сконцентрировать свое внимание. делаю глубокий вдох и такой же глубокий выдох, чтобы расслабиться, чтобы спазмы в горле, затрудняющие дыхание, отпустили, чтобы не расплакаться позорно прямо сейчас. я сама привела нас к концу; сам побоялась расхлебать эту кашу вовремя; лишила себя возможности все исправить еще пару месяцев назад, и сейчас не время плакать, потому что я упустила свой шанс; я упустила тебя, в очередной раз, и самое отвратительное то, что мы даже не были вместе по-настоящему. эта иллюзия отношений, в которую я пыталась верить, была всего лишь красивой картиной. фантиком, за которым не оказалось конфеты. пустышка, лишенная какого-то фундамента или, быть может, логичной подоплеки. я, бы наверное, и дальше молчала, но какая-то мысль постоянно твердила (и была права в своей навязчивости) - что если я не попробую что-то между нами исправить, то обязательно в будущем себе это не прощу. я не верила в судьбу и не надеялась на чудо, особенно после того, через какое дерьмо из раза в раз проходила, закрывая на все глаза. я понимала, что сделала тебе больно. ладно, возможно это громко сказано, но неприятно точно было, и вся проблема в том, что ты мне не чужой. я разочаровала тебя, и кошки, скребущиеся в моей душе, не позволяют забыть об этом ни на миг. - и не стала больше звонить. ни мой развод, ни мое возвращение не имеет больше никакого значения, - голос садится, делается еще тише, и я не могу с этим ничего поделать, я не хочу мириться с концом, не хочу, чтобы мы расстались с тобой вот так - после совместного позднего обеда, ну, или, раннего ужина, но все сводится к этому и я, эван, я не знаю, как мне быть; я хочу, чтобы эта машина никогда не останавливалась, хочу, чтобы мы застряли в ней навсегда, хочу быть к тебе так же близко, как сейчас, а по возможности - еще ближе, скажи мне только - имею ли я на этой шанс? за своими размышлениями я не успеваю заметить, как мы подъезжаем. ты паркуешься, не тратя времени, и я не смотрю на тебя, не могу себе этого позволить, и, не дожидаясь, пока ты откроешь дверь с моей стороны, вылезаю из автомобиля сама - ни к чему все это джентльменство, если сегодня мы поговори в последний раз. я узнаю пристань сразу же, не сдерживаю ностальгической улыбки и прячу руки в узкие карманы джинс, для этого не приспособленные. мы много времени проводили здесь, на открытой террасе сразу за второй береговой линиейй перед тем, как я уехала. тут чертовски хорошее вино и безумно вкусные морепродукты; о еде думать не получается, потому что воспоминания накатывают одно за другим; особенно те, что связаны с закатами: солнце в этом месте садится по-особенному красиво, и я думаю, что ты выбрал это место для нашего прощания неслучайно. здесь все осторожно началось, здесь все и закончится, и я не знаю, хорошо это или плохо. наверное, лучше бы нам разобраться со всем еще там, за городом, и не пытаться разбираться в том, в чем нет нужды, уже сейчас. после драки кулаками не машут, или как говорится в той пословице? мы, судя по всему, немного опоздали с выяснением отношений, но если ты хочешь просто послушать, что я скажу тебе - я готова это сделать. на улице прохладно, и я передергиваю плечами неосознанно. все равно выбираю открытую незастекленную зону, потому что здесь меньше всего людей сейчас, а я не хочу, чтобы кто-то кроме нас самих становился свидетелем нашего краха. официант приносит два меню, оставляет их между нами, а я даже не смотрю на него, потому что знаю, что буду заказывать, как и всегда. ты же, напротив, за картонку хватаешься руками, наверняка чтобы хоть чем-то их занять, и я пододвигаюсь поближе, склоняюсь над столом и коротко сжимаю твои напряженные пальцы своими, чтобы привлечь внимание. - я должна была объясниться сразу. мне стоило перезвонить моментально, но я испугалась. я думала, что ты не поверишь, что ты не станешь даже меня слушать, и решила, что лучше всего будет решить проблему при личной встрече, ведь осталось подождать всего месяц. но я опоздала и мне жаль, эван, мне так жаль, - потому что я не хотела тебя терять, даже не приобретя. потому что я боялась этого так сильно, что не могу справиться со всем до сих пор.